Учительница вырвала котенка из рук душившего его мальчишки и схватила того за ухо.

– Что ты делаешь, дурак? – сказала она по-русски и продолжила по-узбекски: – Он же живой, у тебя вообще в голове нет мяса, что ты так делаешь? У тебя семьи нет, ты живешь в подвале с крысами, если такой дурак?

– Ааааааа! – завопил пацан.

На подмогу ему бежал толстый и неопрятный мужик, судя по всему, его отец. Учительница отпустила мальчика и уперла горящие учительские глаза в подбегавшего мужика. Тот резко затормозил, потому что учительский взгляд не каждый человек разумный может выдержать, а мужик явно не был разумным.

Одна рука учительницы держала котенка, а вторая угрожающе поднялась на уровень уха дядьки. Все же знают, что учитель всегда выше самого высокого человека и легко может скрутить его за ухо. Мужик это тоже знал, поэтому остановился на безопасном расстоянии.

– Это же просто котенок! – выпалил он. – Зачем вы кричите, как русская женщина?

Учительница просто задохнулась от негодования.

– Русская женщина? Так ты тоже дурак, которого мыши воспитали? Ты не понимаешь, что дело не в котенке? Что когда он вырастет, – она кивнула на пацана, размазывающего сопли, – он тебя задушит! А потом меня задушит!

– Пусть мужиком растет… – ляпнул дядька.

– Как он вырастет мужиком, когда ты сам не вырос? – рявкнула учительница. – Зачем твоему сыну жестокость в двадцать первом веке? Он что, будет отбивать город от захватчиков? Будет охотиться на тигров в тугаях? Он максимум, если выучится, будет сидеть в офисе, или торговать, как ты, отрастит брюхо и будет кушать мамин плов до тридцати лет. Зачем ему жестокость? Она что, ему поможет в жизни? Сгиньте оба, с глаз долой. Еще раз увижу за этим занятием, сдам в милицию!

Учительница развернулась и пошла к подъезду, придерживая котенка, который с любопытством принюхивался к незнакомому цветочному запаху, исходившему от женщины. Про то, что его несколько минут назад душили, он уже забыл.

– Доброе утро! – окликнула Учительницу из окна «русская женщина». – Узбекские мальчишки все такие, никогда не видела, чтобы русские мальчишки мучили кошек…

– Вы, наверное, плохо учились в школе, уважаемая, – холодно ответила Учительница.

– Почему вы так думаете? – удивилась Соседка.

– Потому что считать не умеете. В Узбекистане 80 процентов узбеков и около 20 процентов условных русских. Чтобы вам было проще считать, скажу, что два процента из всего населения отъявленные мерзавцы, которые могут мучить кошек. Скажем, чтобы вам, опять-таки, было легче считать, из восьмисот узбеков шестнадцать будут мерзавцами. Из 200 русских – соответственно четверо. Поэтому в Узбекистане вы с большей вероятностью встретите узбека мерзавца, чем русского. Но если поедете в Турцию, то наткнетесь на мерзавца турка и не встретите ни одного непорядочного эскимоса, скажем. А если в Россию, то докучать вам будут русские, а не узбеки. Все дело в соотношениях, и от национальности это не зависит. В моем классе сорок учеников, все узбеки, все любят животных, нет никого из этих двух процентов. И вот вам домашнее задание – сколько человек должны учиться в моем классе, чтобы появился хоть один такой? Чтобы наверняка. Как решите, скажете. До свидания.

Учительница открыла дверь квартиры, прошла на кухню, опустила котенка на пол и пошла мыть руки. Ее Муж вышел из зала и вопросительно посмотрел на мелкий грязный комок шерсти, испуганно прижавшийся к ножке стула.

– Жоним, вы свою кошку не успели оплакать, а уже принесли нового котенка?

– У каждого человека в жизни могут быть четыре кошки, если считать, что они пришли котятами и ушли в двадцать лет, – ответила Учительница, вытирая руки.

– Мда… То есть жизнь человека – это всего лишь четыре кошки… – хмыкнул Муж.

– Правильно рассуждаете… Я назову его Пифагором.

Учительница достала из шкафа кошачью посуду, выловила из казана кусочек баранины и стала его крошить в миску. Потом подлила немного бульона, разбавила его из чайника и поставила перед котенком. Котенок ошалел от запаха, заурчал, как тигр в тугаях, и погрузил мордочку в суп по самые уши.

– Какой Пифагор, опажон, это Низамиддин, – расхохотался Муж.

– Называйте, как хотите, – откликнулась жена. – Пифагор.

– Низамиддин! Пифагор слишком пафосно!

– Пафосно – это когда вы рассказываете пассажирам вашего такси о мироустройстве, масонах и политике…

– Я открываю людям глаза!

В воздухе висела традиционная ласковая перебранка, Низамиддин-Пифагор уплетал еду, и ему было все равно, как его зовут. Он уже понял, что вот эта славная женщина, пахнущая цветами, будет целиком и полностью в его власти. А этот славный мужчина целиком и полностью во власти этой женщины. А значит, он сам на вершине пищевой цепочки.

А Учительница думала, что наконец-то снова пойдет в замечательный зоомагазин и опять будет покупать корм, игрушки и прочие мелочи. И снова позвонит ветеринару. И снова станет на несколько процентов счастливее. Правда, на сколько конкретно, вычислить было невозможно. Счастье – это не математика.

Это уже квантовая физика, соседний кабинет.