Когда пропадает твой любимый кот, ты хватаешься за любую соломинку. Ты возносишь молитвы всем богам, читаешь мантры на возвращение, обвязываешь ножки столов веревками, ставишь пиалку воды возле двери. Император уже понимал, что – всё. Пять недель отсутствия кота – который никогда за шесть лет не уходил больше чем на три дня, – это всё. Его больше нет. Но все равно обратился к мастеру рейки. И даже когда мастер рейки сказал, что всё, его нет среди живых, Император все равно не поверил.
Поиски продолжались, регистрация всех белых котов в округе не прерывалась. Император выходил на поиски как на работу, утром и вечером, по пустырю, по заброшенному заводу, по прилегающему кварталу. Оставалась надежда, что кота кто-то подобрал. Всяко же в жизни бывает?
Но в этом случае из жизни было плохо, и кот не находился. Росло число перепостов, а толку не было. Находили каких угодно котов, только не Самурая.
Бастинда была настоящей уличной кошкой. Из тех, кто никогда не позволит взять себя за шкирку. Император подошел поближе. Кошки угрожающе заворчали. Это такое кошачье дикое ворчание, которое ни с чем не спутаешь, то есть сейчас одно неверное движение – и тебя будут атаковать, и ты не выйдешь победителем, бесполезно.
Из пакета появился маленький пакетик со сливками, и он попытался оторвать уголок. С молоком было проще, там была трубочка принайтованная, а вот сливки нуждались в ножницах. Император присел. Бастинда подскочила к нему и ударила лапой по упаковке – дескать, не медли, женский человек.
– Ну вас нафиг, ведьмы… – бормотал Император. – Порвете еще.
Трясущимися руками уголок наконец-то был оторван и сливки вылились в кошачью косушку. Бастинда и ее дочери, совершенно не обращая внимания на кормилицу, обступили угощение. А Император, вздохнув, пошел домой. Как хорошо было с Самураем… Он никогда бы ее не обидел и не поцарапал. Слезы текли сами собой, без всякой команды и повода.
Кошки – они как пазлы, подстраиваются под своих хозяев. Если хозяин любит веселье, потискать-пожмакать и поиграть, то и кот у него будет такой же. Жмакательный, неуловимый, веселый суетолог. За каждый жмак своей шкурки он будет оставлять отметины на руках, нападать из-за угла и кусать пальцы под одеялом.
А есть кошки, которые всем своим видом и поведением показывают нам пример, как надо себя вести: размеренно, спокойно, философски, не вспыхивая и не угасая, ровно, как огонь свечки.
И если человек и кот совпали – это самое лучшее счастье для дома, в котором они живут. Дом смотрит на них и радуется. А когда на тебя смотрит дом, то ты защищен, всегда и везде.
А Рамзес решил, что карьеру уличного кота надо заканчивать. Всё, надоела она ему, утомила. Ну что это такое, постоянно хочется есть? Что это такое, никаких дверей, никаких мисок, никакого сливочного масла. Как животное, честное слово.
Ему точно нужен дом, и Рамзес пошел выбирать из людей. Вон их сколько ходит, выбирай любого! Хочешь – вот эту рыжую девочку, хочешь – вот этого толстого господина, хочешь – вот эту тетеньку с сумками.
Рамзес сел на тротуаре и стал внимательно всех разглядывать. Вот вроде ничего такая, симпатичная, и в пакете молоко и, кажется, кусок сливочного масла. Рамзес рванул за ней, обежал ее спереди и заскрипел на своем птичьем языке, не давая пройти.
– Брысь! – сказала Ничё такая. – Пошел вон! Фу! – И замахнулась пакетом.
Рамзес отскочил и чуть не попал под машину. Выскочив обратно на тротуар, он отдышался и посмотрел вслед несостоявшейся хозяйке.
– Интерееесно… – подумал он. То есть не каждый может стать его человеком?
Теперь он уже не бросался под ноги, а просто вежливо обегал человека и заглядывал ему в глаза, растерянно поскрипывая своим птичьим голосом. Некоторые проходили мимо, не замечая, некоторые замахивались или брезгливо отталкивали его ногами, некоторые гладили по голове и продолжали свой путь, совершенно не собираясь брать его на руки и нести к своим кастрюлькам. К вечеру Рамзес невероятно устал от этого кастинга.
Людей, впрочем, было легко понять. Бежит кот и бросается тебе под ноги. Грязно-серый, с проплешинами на боках и задней лапе. И с грязным засаленным хвостом (Рамзес где-то подцепил грибок). Кот явно лишайный, однозначно блохастый и, без сомнения, еще и бешеный.
Рамзес проголодался просто нечеловечески. Он увидел небольшой уличный магазинчик, откуда пахло чем-то съедобным, протиснулся сквозь целлофан, закрывавший вход, и жалобно мяукнул.
– Ой, ой, брысь отсюда, – сказала женщина, стоявшая за прилавком. – Тебе сюда нельзя, не разрешают котам в магазины заходить.
В церковь и в мечеть разрешают, а вот в магазины нет. Таковы правила социума.