Мастер Йо родился самураем.

Он появился на свет в завшивленном подвале, у уличной кошки, и рождение ему не доставило удовольствия. Как только он стал соображать, что таких, как он, – легион и лично для него ужин опять переносится на завтрак, а завтрак на ужин, то кодекс бусидо застучал в его сердце, как пепел Клааса. Мастер Йо выбрался из подвала и, как истинный самурай, потопал на своих кривых ножках в поисках смерти. Смерть находилась недалеко – на автодороге, в двух шагах.

Он почти добрался до цели, как чьи-то человеческие руки оторвали его от земли и развернули на сто восемьдесят градусов. Мастер по инерции прошел еще несколько шагов, но потом, поняв, что приключения на попу находятся в обратном направлении, развернулся. Тогда человеческие руки подняли его и понесли над землей, как модель самолета. Мастер Йо пытался рассмотреть, кто бы это мог быть, но ему мешал собственный хвост, так некстати заслонявший обзор между ног.

Руки принадлежали мальчику тринадцати лет. Он принес Мастера к себе домой и совершил над ним обряд омовения. Отмыв его от блох в десяти водах и обнаружив, что котенок вовсе не черный, а абсолютно белый, – мальчик смазал его подсолнечным маслом, окончательно придав ему товарный вид, и стал набирать сообщение матери.

Сообщение пришло в разгар интервью, и мать мальчика, которая брала это интервью, прочитала его вслух. «Мама! – говорилось в сообщении. – Я нашел котенка. Отправь «5» если да, и «2» если нет». Собеседник ухмыльнулся и предложил отправить цифру три. Через сорок секунд пришел ответ: «Понял, на мое усмотрение».



Забыв про этикет, мать мальчика набрала номер сына и стала орать в трубку, не сообразуясь с реальностью:

– Никаких котов! Ты понял? Никаких! У нас уже есть кошка, нам хватит! Отнеси его откуда взял!

Она вообще была очень злой и жестокой женщиной.

– Хорошо, – спокойно ответил сын. – Сейчас он обсохнет и я вынесу его на трассу. Пусть его там машины задавят. Ты, главное, не нервничай…

Когда Хозяйка пришла домой, Мастер Йо сидел жопой в миске с молоком. Он встретил ее таким преданным и кристально чистым взглядом Самурая, узревшего воочию своего Императора, что Хозяйка решила, что выгонит его на трассу завтра. Потом послезавтра. Потом послепослезавтра. Так Мастер Йо и вырос…

И надо сказать, что это было нелегко.

Дело в том, что Мастер был абсолютно глухим. Как Гойя. Как глухая согласная в русском алфавите. Как утонувший мобильник. То есть совершенно. Он мог спокойно спать возле работающего электрорубанка и даже ухом не вести. «Кис-кис» и «брысь» ему были неведомы. Стоит ли говорить, что основной инструмент кошачьего воспитания, то есть очерчивания границ дозволенного, – интонация человеческого голоса, – был для него недоступен. Все шлепки и затрещины он расценивал как приглашение к игре и тут же с готовностью начинал весело прыгать и заигрывать. Единственное, что его удивляло: как только он соберется найти на столе что-нибудь вкусненькое, так Императора сразу же одолевает желание поиграть. Но он был воином, а желание тэнно закон: если сказано – игра, значит игра.

Мастер никогда не метил территорию своего Императора и не ходил в туалет дома. Он сразу же решил, что справлять все надобности настоящий буси должен вдали от людских глаз. Ночь-полночь, дождь или снег, – он шел на улицу.

На улице ему пришлось несладко первое время, но он научился чувствовать колебания почвы и движение воздуха, и заставать врасплох его было все труднее. Старая японская пословица гласит: «Покидая свой дом, веди себя так, как будто видишь врага». И когда он подрос, то «выстроил» всех собак в квартале, бросаясь на них в атаку с криком «Банзай!». Собаки выглядели здоровыми и свирепыми, но в душе были трусливыми простолюдинами и устоять против Силы Духа не могли.

Правда, после этих боев Мастер Йо приходил весь в глине, «…ведь на пути всегда может встретиться какой-нибудь пьяница или глупец, который внезапно начнет ссору…», – и Императору приходилось его мыть. А мыться Мастер не любил. Но действия тэнно не обсуждают, самурай может только мягко пытаться переубедить повелителя. И Мастер с выпученными глазами стоял передними лапами на краю тазика, не сопротивляясь, но переубеждал повелителя, что было мочи. А голос у него был шикарный. Как у Джельсомино. Он им ворон на лету сбивал и доводил до исступления соседей. Когда однажды он пришел весь в отработанном машинном масле, как бревно дворовых гитаристов, облитое злобным соседским пенсионером, то на следующий день соседи ехидно осведомлялись: не варила ли Хозяйка своего кота?

– Нет, блин, – огрызалась Хозяйка. – Сырым ела...

Мастер Йо безумно любил своего Императора. И знал, что «самурай, находящийся на службе, всегда в большом долгу перед своим повелителем и вряд ли сможет целиком его выплатить». Он ложился рядом с Императором, на случай, если тому вздумается почесать Мастеру живот, поэтому живот Мастера всегда должен быть под рукой. И расчесывал когтями его волосы. А то вдруг война, а Император нечесаный.

Каждую ночь, ровно в три часа, он следовал Пути. Либо приходил, либо уходил. И никакие хитрости не могли заставить его изменить этой привычке. И все соседи могли по Мастеру сверять свои часы. Поэтому Император научился открывать глаза ровно в 2.59, чтобы вопли воина под дверью прошли с наименьшими потерями для общества.



***

Этот вечер не предвещал ничего необычного. Муж и сын уехали на рыбалку, и Хозяйка, наплевав на немытую посуду и накидав фантиков и орехов по всей квартире, залегла с книжками на диван. Рыжая кошка лежала рядом и смотрела телевизор.

«Где Мастер? Дома или на улице?» – думала Хозяйка. Но искать его не хотелось. Ладно, ночью выяснится…

Расслабившись, они не заметили, как уснули. Хозяйке снились улочки Токио и океан, поэтому 2.59. она проспала. Ночной вопль заставил ее подскочить, кое-как подняться и с закрытыми глазами побрести к двери, натыкаясь на мебель и косяки. Стены дома дрожали от децибелов. Хозяйка пошарила ногами в коридоре – пусто. Аха, значит пришел, а не уходит… Она открыла дверь, нащупала прутик, стоявший рядом. Этот прутик был специальным. Мастер имел привычку садиться далеко на ступеньке и кормой к двери, завывая в пространство. Лязга замка он не слышал, поэтому Хозяйка приноровилась его доставать прутиком, чтобы сообщить, что дверь открыта. Пошарив прутиком и ничего не нащупав, Хозяйка открыла глаза. Мастера не было, но рев его глотки по-прежнему сотрясал дом. Рыжая кошка метнулась молнией на кухню и выглянула в окно.

– Там дверь закрыта, – сообщила она. – Он на улице орет…

– Да блин… – сказала Хозяйка.

Надела куртку и шлёпки и вышла из квартиры.

Им недавно поставили кодовые замки в подъезды, что было совершенной глупостью и ненадобностью. Их двухподъездный трехэтажный дом был закрыт со всех сторон, и выход и вход был только один – через охрану. Двери подъездов никогда и не закрывались, стояли нараспашку.

Мастер, между тем, был в шоке. Он был в ужасе. Он ревел на одной ноте:

– Люди! Тут только что был вход! А теперь его нет! Сделайте что-нибудь!!!

Хозяйка дотопала до первого этажа, открыла дверь и выглянула на улицу.

Кот, горестно закатив глаза, орал, сидя на кондиционере первого этажа, к Вселенной передом, к Хозяйке задом. Накрапывал дождик…

– Мастер… – безнадежно позвала Хозяйка. Потом вышла, обошла пристройку и стала прыгать и махать Мастеру руками. Потом догадалась кинуть в него камешком. Мастер открыл глаза и издал последний чудовищный вопль: «Император!» (По соседскому стеклу поползла трещина). Потом с размаху бросился на грудь Императору и затих…

Наступила блаженная тишина.

И в этой блаженной тишине мягко и как-то буднично щелкнул кодовый замок.

Хозяйка посмотрела на закрывшуюся дверь.

Конечно, им раздавали бумажки с кодом, когда поставили замки. Но, мельком взглянув на цифры, она тут же их забыла и никогда не вспоминала.

Хозяйка села на ступеньку возле подъезда и натянула куртку на голые колени. Думать не хотелось. Из приличных вещей – только куртка и шлёпки. Телефона нет. Дома никого. Три часа ночи… (Рыжая кошка, глядя из окна, сказала: «Вот это номер… И она еще запрещает мне драть туалетную бумагу…»)

Остается только завывать под окнами, как только что ее белый кот. «Люди… Откройте двери…». И еще не факт, что откроют, в благодарность за ночные концерты.

Продрогший Мастер забрался за пазуху к Хозяйке и затих. Дом истинного самурая – это не потолок и стены. Он там, где Император. И если Император сидит на улице и не идет домой, значит так надо.

Когда ноги окончательно замерзли, Хозяйка встала, вытряхнула из куртки Мастера и попыталась наудачу набрать код. Нужно было угадать четыре цифры из восьми. Даже не будучи Перельманом, она понимала, сколько существует возможных вариантов.

Мастер куда-то отвлекся, а потом вдруг выкатил к ногам Хозяйки детский кубик.

– К-к-кубик? – сказала, лязгая зубами, Хозяйка. – А-аха... Самое время поиг-г-рать…

Но Мастер подтолкнул кубик лапой и внимательно посмотрел Хозяйке в глаза.

Та помедлила… Потом аккуратно нажала на замке кнопки, образующие квадрат. Дверь щелкнула… Мастер, ничуть не удивившись, нырнул в подъезд.

– Ничего не понимаю, – сказала Хозяйка рыжей кошке, пытаясь отогреться под одеялом.

– Не парься… Тебе и не понять… – зевнула рыжая.

Мастер Йо сидел на краю кровати, как столбик, и пристально следил за четвертым измерением.

– Мастер… – позвала Хозяйка и похлопала по одеялу.

Воин не шевельнулся. Он чувствовал, что его Император зовет его. Но ему было грустно. Сегодня он потерял лицо, поддавшись панике и страху. А за это полагается ответить…

Человеческие руки подхватили его и прижали к одеялу.

– Спи, Мастер, – сказали человеческие руки. – Завтра я тебя помою, сварю, сделаю харакири и выброшу в окно…

«И это справедливо…» – засыпая, подумал Мастер.

«…ибо бусидо, Путь воина, требует, чтобы поведение самурая было правильным во всем…»



Все кошки, которые живут не дома, делятся на две категории – уличные и бездомыши. Уличная кошка – особый вид городского животного, его экологическая прослойка, без нее нам всем пришлось бы туго. Уличные кошки прошли жесткий эволюционный отбор, выжили сильнейшие, и им человек не нужен. У них вытянутые, мускулистые, как у гепардов, тела, они всегда кажутся худыми, но это не худоба, это пружина. Машина для убийства, совершенная и непревзойденная. Таких мы видим очень редко, они живут на нулевом этаже, куда никто не заглядывает, выходят ночью, перемещаются, как бесплотные тени. Они знают, что такое машины, дурные люди, их город поделен на территории. Поймать такую кошку практически невозможно, для этого нужна целая военная операция, с сетками. И не факт, что она увенчается успехом.

Они могут сидеть на солнце, в безопасном месте, и не знают, что такое кис-кис. Даже головы не повернут. Тех людей, которым решаются доверять, они выбирают сами, на каком-то зверином интуитивном уровне. И если ты прошел аттестацию, то можешь предложить им миску.

В Ташкенте им хорошо жить: холодно бывает редко, критически холодно, то есть под минус сорок, когда кошка может продержаться вне подвала всего три часа, не бывает вообще никогда, есть крысята, мыши, птицы и жирные насекомые, вроде саранчи. Вот кошка, тонкая, как пантера, небрежно подходит к кусту, на котором сидит стайка воробьев. Воробьи начинают обеспокоенно верещать. Она не скрывает своих намерений и не прячется. Удар лапой по ветке, облако птиц в панике поднимается в воздух, прыжок и два молниеносных удара лапой, практически наугад, – и вот две бедные птички отправляются на обед. Вам жалко птичку, вы вздыхаете, кошка смотрит на вас презрительно, дескать, долго еще будешь тут стоять, с расширенными зрачками и удрученным видом? Иди отсюда, я сделаю вид, что тебя не видела. А то тоже – как птичку…



И бездомыши. Те, кто родился и вырос с человеком. Их выкормили человеческие руки, и они не знают уличной жизни. И когда оказываются брошенными, им практически нереально выжить в этих условиях. Они долго постигают эту науку – жить в дикой природе, и везет не всем. Точнее, единицам. Они попадают под машины, умирают от голода, их убивают уличные кошки.

Домашний зверь – как человек: не сможет прожить без электричества и холодильника. И люди, которые выставляют таких животных за дверь… да Бог с ними. Пожелаем им удачи. Она им сильно понадобится в скором будущем. Незаметно, исподволь, сразу и не поймешь, в чем, собственно, дело, – когда начинают наваливаться болезни и неприятности, одна за другой. Находится масса других причин и следствий, но основа одна – предательство, которое по закону Мироздания карается очень быстро.

Есть еще промежуточная градация – полудомашние-полууличные, мечта каждого кота. Он живет на асфальте, у него свои дела, но у него есть тыл, в виде своего человека. Где можно поесть, поспать, помыться и побриться. А потом опять в бой. Хорошо это или плохо – я не знаю. С одной стороны, кошки должны видеть улицу, чтобы изучить все ее правила, на всякий случай. А с другой… С другой стороны – никогда не умирайте, если у вас есть домашний кот. Не смейте. Вот как хотите, так и живите. Берегите себя, будьте осторожны. Вам нельзя.